Теперь эти высокие правовые материи сменились у предпринимателей грустной парадигмой: искать способ релокации или не зарекаться от тюрьмы и сумы. О правовых рисках бизнеса в белорусском государстве рассказывает колумнист Office Life Леонид Фридкин.

Когда государству нужны деньги, оно прежде всего шарит в карманах налогоплательщиков. Теперь у нас особая ситуация. Властям приходится одновременно решать сразу две задачи: искать новые способы пополнения бюджета и приструнить бизнесменов, рискнувших проявить гражданскую активность. 

Богатый ассортимент административных и уголовных статей, а также специфика законодательства и судебной системы позволяют решать обе задачи комплексно.

Вопреки распространенному мнению, в Беларуси не столь уж много «посадок» по экономическим статьям. К примеру, в первом полугодии 2020-го — всего 84 (в том числе половина — по «налоговой» статье 243 УК), за весь прошлый год — 303, тогда как в 2017-м осуждено 587 человек.

В значительной мере это обусловлено новациями в законодательстве. Главными достижениями последних изменений главы 25 УК «Преступления против порядка осуществления экономической деятельности» считаются увеличение крупного и особо крупного размера ущерба, ограничение применения конфискаций и лишения свободы, изменение категорий и декриминализация отдельных экономических преступлений. 

В частности, отменена статья 234 «Лжепредпринимательство» и изменена статья 233 «Незаконная предпринимательская деятельность».

Но не стоит впадать в эйфорию. Во-первых, эти статьи применялись не столь уж часто — хватало административной ответственности. В уголовных делах в 2018 году было зарегистрировано 36 фактов лжепредпринимательства и 109 — незаконной предпринимательской деятельности (2,1 и 6,3% экономических преступлений), в первом полугодии 2019-го — 7 и 27 соответственно (0,7 и 2,8%). 

Во-вторых, лжепредпринимательство, то есть создание бизнеса, в том числе на подставное лицо, с целью получения незаконных доходов по своей сути очень схоже с завладением имуществом либо приобретением права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием, то есть мошенничеством, наказуемым по статье 209 УК. 

При необходимости вполне можно привлечь предпринимателей и менеджеров по этой статье. Но по статье 233 УК виновным лицам грозил срок до 2 лет, а то и просто штраф, при самых отягчающих обстоятельствах (особо крупный размер и организованная группа) — от 2 до 7 лет, а по статье 234 УК — от 3 до 7 лет. 

А срок за мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере, — от 3 до 10 лет со штрафом.

При этом «подогнать» действия, ранее считавшиеся лжепредпринимательством, под мошенничество — дело техники, которая, кстати, во многих странах давно и успешно освоена. 

Поскольку многие управленческие решения принимаются и исполняются коллегиально, то все причастные к планированию, разработке и реализации сделки — директор, зам по финансам, главбух, юрист и т. п. — готовая организованная группа. 

Полученные ими зарплаты, премии и дивиденды, закупки, а также инвестиции, осуществляемые за счет «сэкономленных на налогах средств», столь же легко можно квалифицировать как легализацию незаконных доходов. 

Таким образом, всегда есть опасность привлечения к ответственности по статьям 235 УК «Легализация („отмывание“) средств, полученных преступным путем» и 236 «Приобретение либо сбыт материальных ценностей, заведомо добытых преступным путем».

В наше время удивляться креативу правоохранительных органов уже не приходится. Если контролеры сочтут, что цена товаров, реализованных государственным структурам, или оказанных им услуг почему-то необоснованно завышена, вполне можно ожидать возбуждения уголовного дела против частной компании по статье 210 «Хищение путем злоупотребления служебными полномочиями» или 216 «Причинение имущественного ущерба без признаков хищения». 

Подобные случаи бывали и не исключено, что повторятся вновь.

Статья 237 «Незаконное получение кредита или субсидии» выглядит в наших реалиях довольно странно. К ответственности за получение кредита или субсидии, совершенное с использованием заведомо ложных документов и сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение, или несообщение о них у нас привлекают довольно редко. 

Но потенциально это очень опасная статья. По сути любая ошибка в представленной в банк отчетности и в расчетах ковенантов может обернуться для директора с главбухом сроком от 2 до 5 лет — при наличии соответствующего ущерба, то есть если кредит не удастся вернуть. 

Но смысл существования статьи 237 УК подрывает само государство, периодически прямо разрешая скрывать убытки путем бухгалтерских манипуляций с курсовыми разницами и амортизацией.

Статья 238 «Ложная экономическая несостоятельность (банкротство)». Пока это тоже относительно редкая в применении статья. Но ситуация может измениться, если станут чаще встречаться попытки закрыть компанию через банкротство.

Статья 231 УК «Уклонение от уплаты таможенных платежей» неизменно популярна: только попробуйте утаить нюансы своих сделок и цен от таможенных органов при совершении внешнеторговых операций.

Статья 431 «Дача взятки» имеет у нас особую специфику. Коррупционные схемы есть везде, но более всего там, где в экономике доминирует государственная собственность, а бюрократия наделена излишними полномочиями. Чем больше в законодательстве запретов и ограничений, тем чаще бизнесу приходится оплачивать взятками возможность что-то сделать. 

А чем меньше самостоятельности и мотивации у руководителей госпредприятий, тем чаще при крупных поставках для госнужд случаются «откаты». Любые попытки власти победить коррупцию и разогнать посредников обречены на неудачу. Еще больше усугубляют взяточный процесс меры по решению долговых проблем госсектора. 

Если госпредприятия могут почти безнаказанно не рассчитываться с поставщиками, то у последних нет выбора. Чтобы удержаться на рынке, приходится давать «откаты», сначала — чтобы госпредприятие купило у них товар, потом — чтобы оно заплатило за него. Правоохранителям остается только решать, кто будет главным «героем» коррупционных дел: взяткодатели или получатели.

Отчасти снизить «взяткоемкость» долговых проблем могло бы более активное применение института банкротства и ответственности за уклонение от погашения кредиторской задолженности. Но от первого госпредприятия старательно оберегаются, а от второго директоров и чиновников неплохо прикрывают состав и практика применения статьи 242 УК.

Статья 243 «Уклонение от уплаты сумм налогов, сборов» — вероятно, самая распространенная «экономическая» статья УК. Соблазн скрыть или умышленно занизить налоговые обязательства существует слишком часто, а набрать крупный или особо крупный размер ущерба для казны (свыше 2000 или 3500 базовых величин) можно даже в относительно небольшой компании. 

Опасность «загреметь» по статье 243 усилилась с появлением в законодательстве нормы об основной цели хозяйственной операции (пункт 4 статьи 33 НК). До сих пор контролеры ей не злоупотребляли, тем более что есть возможность вынудить компании доплатить налоги «добровольно» даже без проверки — по результатам мониторинга. 

Угроза уголовного дела здесь работает даже лучше, чем оно само, — пока силовики заинтересованы лишь в пополнении бюджета. Но приоритеты могут измениться.

Риски уголовного преследования для бизнеса еще больше возрастают в условиях всевластия силовых структур и ангажированности суда. А если к некоторым делам добавляется еще и политический фактор, то ведение бизнеса становится еще более опасным. 

Тут особо уповать на презумпции добросовестности и невиновности, процессуальные нюансы и приоритет права в целом не приходится вообще. Речь уже идет об отношении государства к предпринимательству в целом. 

К тому же в ближайшем будущем придется латать очень серьезные дыры в бюджете. А потому у власти остается несколько вариантов: серьезно повышать налоги или выжимать деньги проверками. Или совместить одно и другое.